Важно Ваше мнение

Аннулирование права на УДО и замену режима для осужденных по коррупционным статьям не соответствует международным и конституционным требованиям. Есть как минимум два довода против. Во-первых, замену неотбытой части наказания нельзя считать смягчением приговора. Например, принудительные работы являются одной из форм лишения свободы и сопряжены с существенными социальными ограничениями. Во-вторых, нельзя обесценивать применение УДО, т.к. срок реального заключения должен быть минимизирован из-за возрастающих негативных последствий социальной изоляции, и вопрос об УДО должен ставиться как можно раньше. Например, принудительные работы были введены в законодательство как раз для «планомерной и контролируемой интеграции осужденных в общество» и затруднения с правом на УДО могут свести на нет позитивный эффект.

Аннулирование права на УДО и замену режима для осужденных по коррупционным статьям не соответствует международным и конституционным требованиям. Есть как минимум два довода против. Во-первых, замену неотбытой части наказания нельзя считать смягчением приговора. Например, принудительные работы являются одной из форм лишения свободы и сопряжены с существенными социальными ограничениями. Во-вторых, нельзя обесценивать применение УДО, т.к. срок реального заключения должен быть минимизирован из-за возрастающих негативных последствий социальной изоляции, и вопрос об УДО должен ставиться как можно раньше. Например, принудительные работы были введены в законодательство как раз для «планомерной и контролируемой интеграции осужденных в общество» и затруднения с правом на УДО могут свести на нет позитивный эффект.

Аннулирование права на УДО и замену режима для осужденных по коррупционным статьям не соответствует международным и конституционным требованиям. Есть как минимум два довода против. Во-первых, замену неотбытой части наказания нельзя считать смягчением приговора. Например, принудительные работы являются одной из форм лишения свободы и сопряжены с существенными социальными ограничениями. Во-вторых, нельзя обесценивать применение УДО, т.к. срок реального заключения должен быть минимизирован из-за возрастающих негативных последствий социальной изоляции, и вопрос об УДО должен ставиться как можно раньше. Например, принудительные работы были введены в законодательство как раз для «планомерной и контролируемой интеграции осужденных в общество» и затруднения с правом на УДО могут свести на нет позитивный эффект.

Здравствуйте! Юридическим языком писать не умею. Изложу свою мысль по-простому, по народному. Считаю очень несправедливым что осуждённых по коррупционным статьям лишили права на УДО и ЗНБМ. Они так же имеют на это право как и другие осуждённые! Не учитывается нигде наличие малолетних детей, а у кого-то и родители на иждивении. Семьям очень сложно приходится без опекуна. Отец не может принимать участие в воспитании детей. А в связи с эпид обстановкой очень долго не видятся. Возможность замены наказания дала бы возможность участвовать в жизни семьи. В основном люди осуждённые по коррупционным статьям образованные люди и отличные специалисты. Больше пользы было, если бы они работали на воле. Зарабатывали, помогали своим семьям. Мне, как матери троих малолетних сыновей, очень сложно растить одной детей, без поддержки мужа, который осужден. Дети очень нуждаются в мужском воспитании. А тут ни на что нельзя рассчитывать, ни УДО ни ЗНБМ.

Здравствуйте! Юридическим языком писать не умею. Изложу свою мысль по-простому, по народному. Считаю очень несправедливым что осуждённых по коррупционным статьям лишили права на УДО и ЗНБМ. Они так же имеют на это право как и другие осуждённые! Не учитывается нигде наличие малолетних детей, а у кого-то и родители на иждивении. Семьям очень сложно приходится без опекуна. Отец не может принимать участие в воспитании детей. А в связи с эпид обстановкой очень долго не видятся. Возможность замены наказания дала бы возможность участвовать в жизни семьи. В основном люди осуждённые по коррупционным статьям образованные люди и отличные специалисты. Больше пользы было, если бы они работали на воле. Зарабатывали, помогали своим семьям. Мне, как матери троих малолетних сыновей, очень сложно растить одной детей, без поддержки мужа, который осужден. Дети очень нуждаются в мужском воспитании. А тут ни на что нельзя рассчитывать, ни УДО ни ЗНБМ.

Здравствуйте! Юридическим языком писать не умею. Изложу свою мысль по-простому, по народному. Считаю очень несправедливым что осуждённых по коррупционным статьям лишили права на УДО и ЗНБМ. Они так же имеют на это право как и другие осуждённые! Не учитывается нигде наличие малолетних детей, а у кого-то и родители на иждивении. Семьям очень сложно приходится без опекуна. Отец не может принимать участие в воспитании детей. А в связи с эпид обстановкой очень долго не видятся. Возможность замены наказания дала бы возможность участвовать в жизни семьи. В основном люди осуждённые по коррупционным статьям образованные люди и отличные специалисты. Больше пользы было, если бы они работали на воле. Зарабатывали, помогали своим семьям. Мне, как матери троих малолетних сыновей, очень сложно растить одной детей, без поддержки мужа, который осужден. Дети очень нуждаются в мужском воспитании. А тут ни на что нельзя рассчитывать, ни УДО ни ЗНБМ.

5. В последнее время особо остро назрел вопрос внесения изменений в постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, поскольку имеют место разночтения названных постановлений. Кроме того, нормы, содержащиеся в постановлениях, зачастую по-разному воспринимаются разными сторонами уголовного процесса: государственным обвинителем, защитником, свидетелем, обвиняемым. В этой связи предлагаем обратить внимание на наиболее проблемные, с точки зрения толкования правоприменителем нормы, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.03.2003 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» (далее – ППВС № 6). 1. Согласно п.9 ППВС № 6, если действия (бездействие) должностного лица содержат состав преступления против интересов службы, содеянное квалифицируется по совокупности ст.ст. 430, 431 УК и соответствующей статье, предусматривающей ответственность за преступление против интересов службы. На наш взгляд, приведённое в п. 9 разъяснение, лишь необоснованно усиливает ответственность лица, совершившего преступление, например, предусмотренное ч. 2 ст. 426 УК (Превышение власти или служебных полномочий, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности). Если должностное лицо превышает свою власть или служебные полномочия, получая тем самым какие-либо выгоды материального характера, не может иметь место квалификация преступлений по совокупности (ч. 2 ст. 426 и ст. 430 УК). В данном случае следует квалифицировать преступные действия лишь по ч. 2 ст. 426 УК. 2. Согласно п.18 ППВС № 18, судам необходимо учитывать, что в соответствии с примечаниями к ст.ст. 431 и 432 УК основанием освобождения от уголовной ответственности взяткодателя, посредника во взяточничестве, равно как и соучастника в даче или получении взятки, является их добровольное заявление о содеянном, в том числе и тогда, когда названные лица добросовестно полагали, что органам уголовного преследования неизвестно о совершенном преступлении. Освобождение лица от уголовной ответственности ввиду добровольного заявления о даче взятки либо ее вымогательстве не исключает противоправного характера совершенных им действий. Поэтому взяткодатель не может признаваться потерпевшим, за исключением случаев, когда будет установлено, что он действовал в состоянии крайней необходимости (ст. 36 УК). При расследовании и рассмотрении в судах уголовных дел лица, освобожденные от уголовной ответственности в соответствии с примечаниями к ст.ст.431 и 432 УК носят процессуальный статус свидетеля. Указанный процессуальный статус предполагает предупреждение свидетеля об уголовной ответственности по ст.ст. 401, 402 УК, а также свидетелю разъясняется право не свидетельствовать против себя самого, членов своей семьи и близких родственников. Вместе с тем, давая показания о преступных действиях иных лиц, указанный свидетель не может обойтись без показаний о своих собственных преступных действиях (ст.ст.431, 432). Таким образом, необходимо подробно разъяснить правоприменителю содержащееся примечание к ст.ст. 431, 432, более точно определить в уголовном процессе статус названных лиц. 3. ППВС № 6 не содержит разъяснений о том, признавать ли получением взятки получение заранее не обещанного какого-либо ценного вознаграждения за совершение действий в интересах дающего. Так, по приговору суда было осуждено должностное лицо Национального Банка Республики Беларусь (из официально опубликованной ситуации). По просьбе своего давнего знакомого она дала ответ на его обращение в течение 3-х рабочих дней, в то время как срок для ответа на подобные обращения составлял до 10 дней, и обращение знакомого не являлось первоочередным. Спустя полгода, пригласив знакомого на день рождения, должностное лицо получила в качестве подарка мобильный телефон Iphone 6, за что впоследнии была осуждена, поскольку орган уголовного преследования квалифицировал описанные действия как дачу и получение взятки. По нашему мнению подобная квалификация невозможна, а все подобные действия необходимо расценивать как дисциплинарный проступок.

5. В последнее время особо остро назрел вопрос внесения изменений в постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, поскольку имеют место разночтения названных постановлений. Кроме того, нормы, содержащиеся в постановлениях, зачастую по-разному воспринимаются разными сторонами уголовного процесса: государственным обвинителем, защитником, свидетелем, обвиняемым. В этой связи предлагаем обратить внимание на наиболее проблемные, с точки зрения толкования правоприменителем нормы, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.03.2003 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» (далее – ППВС № 6). 1. Согласно п.9 ППВС № 6, если действия (бездействие) должностного лица содержат состав преступления против интересов службы, содеянное квалифицируется по совокупности ст.ст. 430, 431 УК и соответствующей статье, предусматривающей ответственность за преступление против интересов службы. На наш взгляд, приведённое в п. 9 разъяснение, лишь необоснованно усиливает ответственность лица, совершившего преступление, например, предусмотренное ч. 2 ст. 426 УК (Превышение власти или служебных полномочий, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности). Если должностное лицо превышает свою власть или служебные полномочия, получая тем самым какие-либо выгоды материального характера, не может иметь место квалификация преступлений по совокупности (ч. 2 ст. 426 и ст. 430 УК). В данном случае следует квалифицировать преступные действия лишь по ч. 2 ст. 426 УК. 2. Согласно п.18 ППВС № 18, судам необходимо учитывать, что в соответствии с примечаниями к ст.ст. 431 и 432 УК основанием освобождения от уголовной ответственности взяткодателя, посредника во взяточничестве, равно как и соучастника в даче или получении взятки, является их добровольное заявление о содеянном, в том числе и тогда, когда названные лица добросовестно полагали, что органам уголовного преследования неизвестно о совершенном преступлении. Освобождение лица от уголовной ответственности ввиду добровольного заявления о даче взятки либо ее вымогательстве не исключает противоправного характера совершенных им действий. Поэтому взяткодатель не может признаваться потерпевшим, за исключением случаев, когда будет установлено, что он действовал в состоянии крайней необходимости (ст. 36 УК). При расследовании и рассмотрении в судах уголовных дел лица, освобожденные от уголовной ответственности в соответствии с примечаниями к ст.ст.431 и 432 УК носят процессуальный статус свидетеля. Указанный процессуальный статус предполагает предупреждение свидетеля об уголовной ответственности по ст.ст. 401, 402 УК, а также свидетелю разъясняется право не свидетельствовать против себя самого, членов своей семьи и близких родственников. Вместе с тем, давая показания о преступных действиях иных лиц, указанный свидетель не может обойтись без показаний о своих собственных преступных действиях (ст.ст.431, 432). Таким образом, необходимо подробно разъяснить правоприменителю содержащееся примечание к ст.ст. 431, 432, более точно определить в уголовном процессе статус названных лиц. 3. ППВС № 6 не содержит разъяснений о том, признавать ли получением взятки получение заранее не обещанного какого-либо ценного вознаграждения за совершение действий в интересах дающего. Так, по приговору суда было осуждено должностное лицо Национального Банка Республики Беларусь (из официально опубликованной ситуации). По просьбе своего давнего знакомого она дала ответ на его обращение в течение 3-х рабочих дней, в то время как срок для ответа на подобные обращения составлял до 10 дней, и обращение знакомого не являлось первоочередным. Спустя полгода, пригласив знакомого на день рождения, должностное лицо получила в качестве подарка мобильный телефон Iphone 6, за что впоследнии была осуждена, поскольку орган уголовного преследования квалифицировал описанные действия как дачу и получение взятки. По нашему мнению подобная квалификация невозможна, а все подобные действия необходимо расценивать как дисциплинарный проступок.

5. В последнее время особо остро назрел вопрос внесения изменений в постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, поскольку имеют место разночтения названных постановлений. Кроме того, нормы, содержащиеся в постановлениях, зачастую по-разному воспринимаются разными сторонами уголовного процесса: государственным обвинителем, защитником, свидетелем, обвиняемым. В этой связи предлагаем обратить внимание на наиболее проблемные, с точки зрения толкования правоприменителем нормы, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.03.2003 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» (далее – ППВС № 6). 1. Согласно п.9 ППВС № 6, если действия (бездействие) должностного лица содержат состав преступления против интересов службы, содеянное квалифицируется по совокупности ст.ст. 430, 431 УК и соответствующей статье, предусматривающей ответственность за преступление против интересов службы. На наш взгляд, приведённое в п. 9 разъяснение, лишь необоснованно усиливает ответственность лица, совершившего преступление, например, предусмотренное ч. 2 ст. 426 УК (Превышение власти или служебных полномочий, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности). Если должностное лицо превышает свою власть или служебные полномочия, получая тем самым какие-либо выгоды материального характера, не может иметь место квалификация преступлений по совокупности (ч. 2 ст. 426 и ст. 430 УК). В данном случае следует квалифицировать преступные действия лишь по ч. 2 ст. 426 УК. 2. Согласно п.18 ППВС № 18, судам необходимо учитывать, что в соответствии с примечаниями к ст.ст. 431 и 432 УК основанием освобождения от уголовной ответственности взяткодателя, посредника во взяточничестве, равно как и соучастника в даче или получении взятки, является их добровольное заявление о содеянном, в том числе и тогда, когда названные лица добросовестно полагали, что органам уголовного преследования неизвестно о совершенном преступлении. Освобождение лица от уголовной ответственности ввиду добровольного заявления о даче взятки либо ее вымогательстве не исключает противоправного характера совершенных им действий. Поэтому взяткодатель не может признаваться потерпевшим, за исключением случаев, когда будет установлено, что он действовал в состоянии крайней необходимости (ст. 36 УК). При расследовании и рассмотрении в судах уголовных дел лица, освобожденные от уголовной ответственности в соответствии с примечаниями к ст.ст.431 и 432 УК носят процессуальный статус свидетеля. Указанный процессуальный статус предполагает предупреждение свидетеля об уголовной ответственности по ст.ст. 401, 402 УК, а также свидетелю разъясняется право не свидетельствовать против себя самого, членов своей семьи и близких родственников. Вместе с тем, давая показания о преступных действиях иных лиц, указанный свидетель не может обойтись без показаний о своих собственных преступных действиях (ст.ст.431, 432). Таким образом, необходимо подробно разъяснить правоприменителю содержащееся примечание к ст.ст. 431, 432, более точно определить в уголовном процессе статус названных лиц. 3. ППВС № 6 не содержит разъяснений о том, признавать ли получением взятки получение заранее не обещанного какого-либо ценного вознаграждения за совершение действий в интересах дающего. Так, по приговору суда было осуждено должностное лицо Национального Банка Республики Беларусь (из официально опубликованной ситуации). По просьбе своего давнего знакомого она дала ответ на его обращение в течение 3-х рабочих дней, в то время как срок для ответа на подобные обращения составлял до 10 дней, и обращение знакомого не являлось первоочередным. Спустя полгода, пригласив знакомого на день рождения, должностное лицо получила в качестве подарка мобильный телефон Iphone 6, за что впоследнии была осуждена, поскольку орган уголовного преследования квалифицировал описанные действия как дачу и получение взятки. По нашему мнению подобная квалификация невозможна, а все подобные действия необходимо расценивать как дисциплинарный проступок.

4. Требует редактирования и сама статья 430 Уголовного кодекса Республики Беларусь. Так, по нашему мнению следует установить размеры взяток, внести понятие мелкой взятки, за получение которой следует ввести административную ответственность. Противоречит принципу справедливости и гуманизма, на которых основывается уголовная ответственность в Республике Беларусь, наличие уголовной ответственность в виде лишения свободы на равный срок для лица, получившего взятку в виде, к примеру, мелкого подарка, и для лица получившего дорогостоящее имущество, или значительную сумму денежных средств. В связи с чем, следует внести в санкцию ч.1 ст.430 УК альтернативные ограничению свободы и лишению свободы виды наказаний. Хотелось бы отметить, что в ч.2 и ч.3 ст.430 УК санкция предусматривает только лишение свободы, от 3 до 10 лет, и от 5 до 15 лет, соответственно. По нашему мнению, видится правильным убрать минимальный порог санкции, и уменьшить максимальный, что позволит суду в каждом конкретном случае соблюдать принцип индивидуализации наказания с учетом всех обстоятельств уголовного дела.