Правовой мониторинг

• пробелов, коллизий и иной правовой неопределенности, внутренних противоречий в Законе;
  
• проблем и не единообразной практики применения Закона (обусловленных в том числе пробелами, коллизиями и иной правовой неопределенностью);
  
• не реализованных в Законе отсылочных и бланкетных норм, избыточности таких и иных норм;
  
• устаревших и неэффективных норм Закона;
  
• случаев неисполнения положений Закона;
  
• сложившейся правоприменительной практики положений Закона;
  
• предложений об изменении положений Закона (с редакцией предлагаемой нормы, обоснованием необходимости ее принятия, содержащим в том числе статистические и иные расчетные данные).
  

О пробелах, коллизиях и иных правовых
неопределенностях, приводящих к сложностям правоприменительной практики Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII

00 ооооо 20nn года решением внеочередного общего собрания акционеров ОАО «К» N-го района были внесены изменения и дополнения №1 в Устав (протокол № 3), согласно которых абзац первый и второй пункта 15 главы 3 изложить в следующе редакции:

«Уставной фонд Общества составляет 2 331 834, 00 (два миллион триста тридцать одна тысяча восемьсот тридцать четыре рубля, 00 копеек) белорусских рублей. Уставной фонд разделен на 1 165 917,00 (один миллион сто шестьдесят пять девятьсот семнадцать) штук простых (обыкновенны: акций).

Номинальная стоимость каждой из простых (обыкновенных) составляет 2,00 (Два белорусских рубля 00 копеек) белорусских рубля».

Для надлежащего выполнения пункта 55 Устава необходимо произвести соответствующие расчеты по определению фактического количества голосов, принадлежащих членам наблюдательного совета, присутствовавших на заседании 00 ооооо 20nn года.

Согласно нормам Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII членов наблюдательного совета (совета директоров) хозяйственного общества избирают и прекращают их полномочия в соответствии с решением общего собрания участников хозяйственного общества.

В Протоколе №4 заседания наблюдательного совета открытого акционерного общества «К» N-ого района от 00.00.20nn г. было указано:

Общее число членов наблюдательного совета 5 (пять) человек

Присутствуют на заседании наблюдательного совета 5 (пять) человек

председатель наблюдательного совета Б. – 1 (один) голос

представитель государства К. – 5 (пять) голосов

наблюдательного совета:

Ш. – 1 (один) голос

Д. – 1 (один) голос

Г. – 1 (один) голос

Секретарь наблюдательного совета – Ц. нет голоса.

Количество голосов, принадлежащих членам наблюдательного совета, присутствующих на заседании 9 (девять) голосов.

В соответствии с Уставом Общества решение наблюдательного совета считается принятым, если за него проголосовали члены наблюдательного совета, обладающие более 50 процентов голосов от общего количества голосов наблюдательного совета, т.е. не менее 5 (пяти) голосов.

На заседании присутствует без права голоса директор ОАО «К» В.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

Об освобождении В. от занимаемой должности директора ОАО «К» N-ого района.

СЛУШАЛИ:

По вопросу повестки выступила, представитель государства К. который предложил освободить В. от занимаемой должности директора ОАО «К» N-ого района.

СЛУШАЛИ:

Председатель наблюдательного совета Б. сообщила, что с учетом совершенного проступка директором В., его необходимо привлечь к дисциплинарной ответственности, но не увольнять.

СЛУШАЛИ:

Члена наблюдательного совета Ш.. который предложил не увольнять директора В., а только привлечь к дисциплинарной ответственности без увольнения.

РЕШЕНИЕ:

1. Привлечь В. к дисциплинарной ответственности в виде увольнения с занимаемой должности директора ОАО «К» N-ого района 00 оооооо 20nn г. в соответствии с пунктом 1 части первой статьи 47 Трудового Кодекса Республики Беларусь (однократное грубое нарушение трудовых обязанностей руководителем организации (ее обособленного подразделения).

За – 5 (пять) голосов

Против – 4 (четыре) голоса

Воздержались – нет.

2. Бухгалтерии ОАО «К» N-ого произвести окончательный расчет с В..

3. Возложить временное исполнение обязанностей директора ОАО «К» Дубровенского района с 00 ооооо 20nn г. на главного инженера Ф.

Уволенный директор В. подал в суд исковое заявление о восстановлении на работу, в котором частности указал о незаконности Протокола №4 заседания наблюдательного совета открытого акционерного общества «К» N-ого района от 00.00.20nn г., заключающейся в нарушении учета голосов при принятии решения на заседании наблюдательного совета.

Согласно, пункта 55 Устава, акционеры, владеющие 20 и более процентами акций Общества обладают в наблюдательном совете количеством голосов, определяемым из расчета: каждые полные 10% указанных акций – один голос. Иные члены наблюдательного совета обладают по одному голосу.

I) Исполнение пункта 55 Устава предполагает, что необходимо 100% акций ОАО «К» разделить на 20% и получить 5 групп (по 20%).

У ОАО «К» – 41,11% акций (20% + 20% + 1,11%), то есть 4 (четыре) (2 + 2) голоса по акциям.

У государства 58,89% акций (20% + 20% + 18,89%), то есть 4 (четыре) (2 + 2) голоса по акциям, а не 5 (пять), как было указано в протоколе заседания наблюдательного совета.

Таким образом, по акциям количество голосов у ОАО «К» и государства равно 4 (четырем).

II) Доли собственности членов наблюдательного совета ОАО «К», являющихся акционерами общества, следующие: Б. – 0,75%, Ш. – 0,99%, Д. – 0,58 %, Г. – 0,489% уставного фонда общества. Следовательно, четыре члена наблюдательного совета ОАО «К» имеют 4 голоса по акциям, так как «иные члены наблюдательного совета обладают по одному голосу».

У государства 58,89% акций (20% + 20% + 18,89%), то есть представитель государства в наблюдательном совете К. 4 (четыре) (2 + 2) голоса по акциям, а не 5 (пять), как было указано в протоколе заседания наблюдательного совета.

Таким образом, члены наблюдательного совета ОАО «К», как и представитель государства в наблюдательном совете имеют равное количество голосов по акциям (по 4).

III) Каждый член наблюдательного совета, как физическое лицо, которое физически поднимает руку участвуя в процедуре голосования, имеет 1 один голос, следовательно:

- 1 голос представителя государства;

- 4 голоса работников ОАО «К».

Следовательно количество голосов, принадлежащих членам наблюдательного совета ОАО «К», присутствующих на заседании не 9 (девять) голосов, а 13 (тринадцать) голосов:

- 5 голосов (4 голосов по акциям + 1 голос члена наблюдательного совета) представителя государства;

- 8 голосов (4 голосов по акциям + 4 голос члена наблюдательного совета) ОАО «К».

IV) Согласно пункта 48 Устава количественный состав наблюдательного совета составляет 5 (пять) человек.

При равном количестве голосов по акциям между государством и ОАО «К», голосование пяти членов наблюдательного совета, распределилось следующим образом:

- за увольнение В. проголосовал 1 (один) член наблюдательного совета, то есть представитель государства,

- против увольнении С., проголосовало 4 (четыре) представителя ОАО «К», в том числе председатель наблюдательного совета ОАО «К», имевший право решающего голоса.

Таким образом, на заседании наблюдательного совета, согласно процедуре голосования не было принято решение об освобождении В. от занимаемой должности.

По мнению истца осуществлено нарушение пункта 58 Устава при принятии 00 ооооо 20nn г. решение наблюдательного совета.

Суд первой инстанции своим решением отказал в удовлетворении требований истца В.

Решение суда было обжаловано истцом В. в апелляционном порядке.

В определении суда второй инстанции указано, в частности:

«Согласно п. 3.11 Контракта руководитель имеет права предусмотренные законодательством Республики Беларусь.

В ходе рассмотрения гражданского дела было установлено, что законодательство, регламентирующее порядок проведения голосования наблюдательным советом акционерного общества при принятии решения ОАО «К» N-ого района было нарушено, что подтверждается положениями Устава ОАО «К» N-ого района, устанавливающего, что количественный состав наблюдательного совета 5 (пять) человек избранные в состав наблюдательного совета, имеющие 5 голосов.

Из обозрённой копии Протокола №1 годового общего собрания ОАО «К» N-ого района следует, что по пятому вопросу в состав наблюдательного совета избрана в том числе Ц. (секретарь наблюдательного совета), имеющая право голоса при принятии решений. Представитель же государства была назначена распоряжением N-ого районного исполнительного комитета и также имела 5 голосов, таким образом общее количество голосов при голосовании 10. Однако при принятии решения права голоса была лишена член наблюдательного совета Ц. и её голос не был учтен при подсчёте голосов.

Таким образом отсутствие кворума по принятию решения наблюдательного совета ОАО «К» N-ого района от 00.00.20nn по вопросу привлечения директора ОАО «К» N-ого района к дисциплинарной ответственности в виде увольнения с занимаемой должности свидетельствует о незаконности принятого решения.

На основании изложенного приказ № 0-к от 00.00.20nn «Об увольнении» В. директора ОАО «К» с 00.00.20nn по п.1 ч.1 ст. 47 ТК изданный председателем наблюдательного совета Б. является незаконным, поскольку отсутствовали правовые основания издания указанного приказа.

Учитывая изложенное, суд приходит к выводу, издания приказа от 00.00.20nn №0-к «Об увольнении» не имелось, в связи с чем приказ подлежит отмене.

На основании изложенного и руководствуясь п.5 ст.423 ГПК Республики Беларусь, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение суда N-ого района от 00 ooooo 20nn г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.»

Таким образом, в Законе от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII,, имеются пробелы, коллизии и иные правовые неопределенности, что приводит к сложностям правоприменения его отдельных норм. Даже обращение истца за судебной защитой не всегда оканчивается положительным решением. В нашем случае только суд апелляционной инстанции установил факт принятия судом первой инстанции незаконного и необоснованного решения.

СОЛЯНИК В.В., кандидат сельскохозяйственных наук, доцент

1. Предложение о дополнении Закона Республики
Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормой права в целях устранения пробела и проблемы практики применения Закона.

В статье 13:

часть 10 дополнить предложением в следующей редакции:

«Доверенность (договор) может предусматривать полномочия представителя:

осуществлять и (или) воздерживаться от осуществления всех прав и исполнения всех обязанностей участника хозяйственного общества;

осуществлять и (или) воздерживаться от осуществления отдельных прав и (или) исполнения отдельных обязанностей участника хозяйственного общества, в этом случае полномочия на отчуждение доли в уставном фонде (акций) хозяйственного общества, осуществление и (или) воздержание о осуществления преимущественного права покупки доли в уставном фонде (акций) хозяйственного общества, заключение акционерного соглашения (договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью) должны быть специально предусмотрены в доверенности (договоре).».

Обоснование дополнения ч. 10 ст. 13 Закона нормой права.

В практике правоприменения имеет место проблема с определением объема полномочий представителей сторон корпоративных правоотношений, действующих на основании доверенности. В частности, при заключении такими представителями от имени участника общества договора об осуществлении прав участников, договора купли-продажи доли в уставном фонде общества. Это создает поле для злоупотреблений со стороны таких представителей.

Как правило, участник общества оформляет на представителя общую доверенность с такими полномочиями как «осуществлять от имени доверителя все права в связи с участием доверителя в обществе с ограниченной ответственностью … » или «распоряжаться долей в уставном фонде общества с ограниченной ответственностью … от имени доверителя». При этом участник общества исходит из того, что представитель будет действовать от его имени и подписывать документы только после согласования с ним. Однако это происходит не всегда.

В результате возникает вопрос, имело ли место злонамеренное соглашение и действия представителя не в интересах доверителя (ст. 180 ГК). В качестве примера можно привести спор между участником общества и его представителем относительно заключения представителем от имени участника общества договора о продаже доли в уставном фонде третьему лицу. [1]

Ввиду особой важности договора об осуществлении прав участников, согласно которому на участника налагаются обязательства осуществлять определенным образом и (или) воздерживаться от осуществления своих прав, представляется, что норму ч. 10 ст. 13 Закона необходимо дополнить требованиями к содержанию доверенности.

Так, предлагается два варианта доверенности: на осуществление всех прав либо на осуществление ограниченного объема прав, во втором случае она должна предусматривать специальные полномочия (1) на отчуждение доли в уставном фонде общества, (2) на осуществление и (или) воздержание о осуществления преимущественного права покупки доли в уставном фонде общества, (3) на заключение договора об осуществлении прав участников.

Дополнение законодательства данной нормой права предоставит участникам общества дополнительную защиту от злоупотреблений со стороны представителей и внесет правовую определенность при оценке объема полномочий представителя, указанных в доверенности.

[1] Шимонович, А. Злонамеренное соглашение сторон: практика оспаривания договора купли-продажи доли в уставном фонде общества / А. Шимонович // Журнал Юрист. – 2018. – № 8. – URL : https://jurist.by/zhurnal/statia/zlonamerennoe-soglashenie-storon-praktika-osparivaniya-dogovora-kup...

2. Предложение об изменении и дополнении
Закона Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормами права в целях устранения проблем практики применения Закона.

1. В статье 98:

часть 2 дополнить частью 3 в следующей редакции:

«Уставом общества с ограниченной ответственностью может быть предусмотрено, что участники общества не обладают преимущественным правом покупки доли (части доли) участника в уставном фонде общества или осуществление преимущественного права покупки доли (части доли) участника в уставном фонде общества одним, несколькими или всеми участниками, поименованными в уставе общества, обусловлено наступлением или ненаступлением определенных обстоятельств, сроком либо их сочетанием.».

2. В статье 99:

часть 1 изложить в следующей редакции:

«В случае, если участники общества с ограниченной ответственностью не воспользуются своим преимущественным правом покупки доли (части доли) участника в уставном фонде общества с ограниченной ответственностью в срок, определенный уставом этого общества, доля (часть доли) участника в уставном фонде такого общества может быть отчуждена самому обществу, если иное не предусмотрено уставом общества. Уставом общества с ограниченной ответственностью может быть предусмотрено, что осуществление обществом права покупки доли (части доли) участника в уставном фонде общества обусловлено наступлением или ненаступлением определенных обстоятельств, сроком либо их сочетанием.».

Обоснование дополнения ч. 2 ст. 98 Закона и изменения ч. 1 ст. 99 Закона нормами права.

Согласно ст. 1111 Закона участники общества вправе заключить договор об осуществлении прав участников, в том числе предусмотреть в договоре особенности осуществления своих прав - продавать долю (часть доли) по определенной данным договором цене и (или) при наступлении определенных обстоятельств. Однако на практике участники общества сталкиваются с тем, что императивные нормы Закона не позволяют оговорить в уставе общества случаи, когда право преимущественной покупки доли не применяется, что ограничивает участников в формулировании условий договора об осуществлении прав участников.

С 01.09.2025 в Российской Федерации действует норма о том, что участники общества вправе самостоятельно определять в уставе общества наличие или отсутствие преимущественного права у других участников на покупку доли.

Федеральным законом от 07.07.2025 N 185-ФЗ внесены изменения в абз. 2 п. 2 ст. 93 части первой ГК РФ, согласно которым участники ООО пользуются преимущественным правом покупки доли или части доли участника общества, если уставом общества не предусмотрено иное.

Федеральным законом от 07.07.2025 N 186-ФЗ внесены изменения в ст. 21 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», которыми устанавливается возможность включения в устав ООО положений о неприменении норм о преимущественном праве покупки доли или части доли в уставном капитале, принадлежащих другим участникам общества, в случае их отчуждения третьим лицам и (или) положений об осуществлении такого права под условием.

Представляется, что в целях гармонизации законодательства Союзного государства, необходимо внести соответствующие дополнения в ч. 2 ст. 98 Закона и изменения в ч. 1 ст. 99 Закона.

3. Предложение о дополнении Закона Республики
Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормой права в целях устранения пробела и проблем практики применения Закона.

В статье 1111:

часть 1 дополнить предложением в следующей редакции:

«Несоблюдение формы договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью влечет недействительность договора.».

Обоснование дополнения ч. 1 ст. 1111 Закона нормой права.

Согласно ч. 1 ст. 1111 Закона договор об осуществлении прав участников заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами.

Представляется, что законодатель определил повышенные требования к форме договора об осуществлении прав участников с целью предотвратить многочисленные споры между участниками общества, которые ведут переписку относительно управления обществом. Содержание такой переписки может вызвать споры относительно того, является ли она договором об осуществлении прав участников или просто обсуждением вопросов управления обществом без намерения взять на себя определенные обязательства.

Однако законодатель не определил последствия несоблюдения установленной формы договора. В результате данная норма права не выполняет свою функцию, поскольку раз нет указания на недействительность договора, то в качестве юридического последствия несоблюдения повышенных требований к форме договора – стороны не вправе ссылаться на свидетельские показания.

Так, законодательством и соглашением сторон могут устанавливаться дополнительные требования, которым должна соответствовать форма сделки (совершение на бланке определенной формы и др.) и предусматриваться последствия несоблюдения этих требований. Если такие последствия не предусмотрены, применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделки (пункт 1 статьи 163 ГК) (ч. 4 п. 1 ст. 161 ГК).

В случаях, прямо указанных законодательными актами или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность (п. 2 ст. 163 ГК).

Анализ действующего ГК показывает, что, как правило, если стороны не соблюдают требование о заключении договора путем составления одного документа, подписанного сторонами, то несоблюдение формы влечет недействительность такого договора в силу прямого указания на это нормы права (например, договор продажи недвижимости ст. 521 ГК, договор продажи предприятия ст. 531 ГК, договор аренды капитального строения (здания, сооружения), изолированного помещения или машино-места ст. 622 ГК, договор аренды предприятия ст. 629 ГК).

Если же законодательство прямо не указывает на недействительность договора, то несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства, не являющиеся свидетельскими показаниями (п. 1 ст. 163 ГК).

Однако законодатель не указал, что несоблюдение формы договора об осуществлении прав участников в виде одного документа, подписанного сторонами, влечет недействительность такого договора. В результате чего переписка между участниками общества может породить на практике споры. В связи с чем предлагается устранить данный пробел в правовом регулировании.

4. Предложение об изменении и дополнении
Закона Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормами права в целях устранения несоответствия Закона статье 23 Конституции Республики Беларусь и устранения проблем практики применения Закона.

1. В статье 14:

часть 4 изложить в следующей редакции:

«Учредители (участники) вправе, когда это не противоречит интересам национальной безопасности, не ведет к нарушению общественного порядка, не наносит вред нравственности, здоровью населения, окружающей среде, историко-культурным ценностям, не ущемляет права и свободы третьих лиц и не являться формой злоупотребления правом, включать в устав хозяйственного общества иные положения, в том числе:

отступать в уставе хозяйственного общества от прямого запрета императивной нормы законодательства в случае, если такое отступление приводит к усилению защиты той стороны, на защиту охраняемых законом интересов которой направлено правило императивной нормы;

отступать в уставе хозяйственного общества от правила императивной нормы законодательства;

включать в устав хозяйственного общества положения, дополняющие и (или) уточняющие правило императивной нормы законодательства.».

2. В статье 1111:

часть 1 дополнить частью в следующей редакции:

«Участники общества с ограниченной ответственностью вправе, когда это не противоречит интересам национальной безопасности, не ведет к нарушению общественного порядка, не наносит вред нравственности, здоровью населения, окружающей среде, историко-культурным ценностям, не ущемляет права и свободы третьих лиц и не являться формой злоупотребления правом:

отступать в договоре об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью от прямого запрета императивной нормы законодательства в случае, если такое отступление приводит к усилению защиты той стороны, на защиту охраняемых законом интересов которой направлено правило императивной нормы;

отступать в договоре об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью от правила императивной нормы законодательства;

включать в договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью положения, дополняющие и (или) уточняющие правило императивной нормы законодательства;

включать в договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью положения, отличные от положений устава общества, когда это необходимо для осуществления определенным образом своих прав и (или) воздержания от их осуществления, а также осуществления согласованно действий, связанных с управлением, созданием, деятельностью, реорганизацией и ликвидацией общества, при этом стороны такого договора не вправе ссылаться на его недействительность в связи с его противоречием положениям устава общества.

Положения договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью не могут менять структуру управления обществом, создавать обязанности для участников общества, не являющихся участниками такого договора, для самого общества и иных третьих лиц, а также устанавливать особенности осуществления прав и (или) исполнения обязанностей участников общества, не являющихся участниками такого договора, отличные от устава общества.».

Обоснование изменения ч. 4 ст. 14 Закона и дополнения ст. 1111 Закона нормой права.

Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории Республики Беларусь. Иные правовые акты издаются на основе и в соответствии с Конституцией. Государство, все его органы и должностные лица, организации и граждане действуют в пределах Конституции и принятых в соответствии с ней актов законодательства. Правовые акты или их отдельные положения, признанные в установленном законом порядке противоречащими положениям Конституции, не имеют юридической силы (ст. 7 Конституции)

Ограничение прав и свобод личности допускается только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц (ст. 23 Конституции).

Таким образом, императивные нормы законодательства (т.е. устанавливающие прямой запрет либо обязательное правило поведения) могут приниматься только в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.

Однако Закон содержит значительное количество императивных норм, ограничивающих право участников общества предусмотреть те или иные положения в уставе и договоре об осуществлении прав участников, при этом не ясно, каким образом указанные запреты и правила защищают интересы национальной безопасности, общественный порядок, нравственность, здоровье населения, права и свободы других лиц.

Предложенные к принятию нормы права призваны привести в соответствие все императивные нормы Закона в соответствие со ст. 23 Конституции, вместо того, чтобы пересматривать каждую норму в отдельности и добавлять оговорку «если иное не предусмотрено….».

Нельзя не согласиться с К. Михелем, что нет смысла держать в качестве императивных сотни норм договорного права, чья императивность скорее случайна и предопределена тем, что в норму забыли напрямую вписать фразу о праве сторон оговорить иное. Отсутствие в норме этой фразы не означает, что законодатель осознанно запрещает любые отклонения от содержания нормы по соглашению сторон [4]. Многие признают, что в большинстве случаев эта фраза разбросана по тексту ГК и Закона произвольно.

В Законе практически отсутствует оговорка «если иное не предусмотрено договором об осуществлении прав участников ….», что не позволяет закрепить в нем достигнутые участниками общества договоренности, например, выход из тупиковой ситуации, когда у двух участников по 50% доли в уставном фонде и они хотят предусмотреть в таком договоре механизм разрешения конфликта, если не смогут договориться по вопросам хозяйственной деятельности общества. На это не раз обращал внимание Я. И. Функ [1].

Речь идет об участниках общества, действующих добросовестно и преследующих законную цель урегулировать отношения внутри общества и закрепить договоренности между собой, когда в таких положениях устава и условиях договора отсутствуют какие-либо нарушения прав и злоупотребления. Нельзя признать нормальной ситуацию, когда такие добросовестные участники гражданского оборота ищут пути применить к своим правоотношениям нормы иностранного права (как законные, так и т.н. «лазейки» в законодательстве) для достижения законной цели. В результате работа юриста сводится к поиску и оформлению таких «путей», а не применение своих профессиональных навыков и способностей в помощь сторонам для составления договора об осуществлении прав участников по белорусскому праву.

В результате, такой ситуацией пользуются недобросовестные участники общества, в том числе используя нормы ст. 392 ГК и ст. 169 ГК, и заявляя о недействительности неугодных им положений устава, договора, которые по формальному признаку не соответствуют императивной норме Закона. Введенная с 19.11.2024 года норма п. 2 ст. 4011 ГК не улучшила ситуацию, поскольку распространяется только на лиц, действующих при осуществлении предпринимательской деятельности. В то время как участие в обществе не является предпринимательской деятельностью, а выступает способом инвестирования (ч. 2 п. 1 ст. 1 ГК, ст. 4 Закона Республики Беларусь от 12.07.2013 № 53-З «Об инвестициях»).

Для сравнения, в Российской Федерации действует норма, направленная на защиту прав сторон договора об осуществлении прав участников, когда условия такого договора противоречат уставу. Так, согласно п. 7 ст. 67.2 ГК РФ стороны корпоративного договора не вправе ссылаться на его недействительность в связи с его противоречием положениям устава хозяйственного общества.

Таким образом, прогрессивная норма ст. 1111 Закона на практике применяется довольно ограничено. Например, заключаются договоры об осуществлении прав участников, определяющие порядок голосования на общих собраниях участников. Также заключаются договоры, в которых оговаривается продажа доли в уставном фонде общества при наступлении определенных обстоятельств. Однако после реформы гражданского законодательства 19.11.2024 и появления в ГК конструкции опциона, опционного договора, обусловленных обязательств, имеются более эффективные инструменты для оформления договоренностей.

Несмотря на востребованность правовой конструкции договора об осуществлении прав участников по всему миру на протяжении многих лет, в Республике Беларусь данный инструмент не получил широкого распространения. Например, письмом от 10.04.2025 № 01-07/10686 Экономический суд Минской области в ответ на запрос ознакомиться с соответствующей судебной практикой сообщил, что в практике суда отсутствуют дела по спорам по договорам об осуществлении прав участников, акционерным соглашениям.

Отсутствие судебной практики и широкого распространения правовой конструкции договора об осуществлении прав участников может говорить либо об отсутствии потребности в данном инструменте либо о бесконфликтности правоотношений между сторонами договора либо о неэффективности данной конструкции по причине проблематики в правовом регулировании. Потребность в данной конструкции очевидна по ситуации в Российской Федерации и других странах. Наличие конфликтов между участниками общества также не вызывает сомнений исходя из обильной судебной практики в Российской Федерации и других странах. Таким образом, можно сделать вывод о неэффективности граничащей с неработоспособностью правовой конструкции договора об осуществлении прав участников в Республике Беларусь по причине проблематики в правовом регулировании.

На встрече с судьями Конституционного Суда 18.07.2024 Президент Республики Беларусь поручил провести масштабную ревизию законодательства для устранения накопившихся проблем. Цель такой ревизии, как пояснил Президент, – сокращение правового массива, устранение противоречий в правовом регулировании, выявление подзаконных актов, не соответствующих Конституции, законам и указам Президента. Как заявил Президент «это будет революция не только нормотворческой деятельности, это будет революция в стране», «в этом плане будем очень серьезно работать все, начиная от обычных юристов до Президента» [2].

Решение вышеописанной проблемы и исполнение поручения Президента Республики Беларусь может осуществляться двумя способами:

1) постоянно проводить мониторинг тех или иных проблем правоприменения и устанавливать все новые и новые запреты, обязательные правила поведения для участников гражданских правоотношений для урегулирования таких проблем, что представляется малоэффективным, трудоемким и приводящем к разрастанию правового массива;

2) изменить метод правового регулирования гражданских правоотношений с метода нормативно ограниченной диспозитивности на метод конституционно ограниченной диспозитивности, и предоставить участникам правоотношений самостоятельно регулировать отношения между собой, ограничив такую свободу нормами ст. 23 Конституции и ст. 9 ГК, для чего предлагается внести изменения в ч. 4 ст. 14 Закона и дополнить ст. 1111 Закона.

Концепция метода конституционно ограниченной диспозитивности основывается на следующих принципах.

Во-первых, нормы гражданского права должны приниматься с двумя целями: (1) во исполнение ст. 23 Конституции - в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц, (2) для определения правил на случай пробельности договора, заключенного субъектами гражданских правоотношений.

Таким образом, нормы права будут выполнять три своих непосредственных функции: (1) поддерживать баланс публичных и частных интересов, (2) защищать права слабой стороны правоотношений, (3) устранять пробельность договора - регулировать отношения сторон договора при возникновении спорных ситуаций, на случай которых такой договор не содержит соответствующих положений.  

В качестве обоснования принятия императивных норм должны указываться не общие, а конкретные цели ее принятия, в частности, на защиту какой слабой стороны направлена норма (например, на защиту прав миноритариев), какие публичные интересы она обеспечивает (например, в целях недопущения уклонения от уплаты налогов) и т.п. Такого рода прозрачность нормотворчества позволит правопользователям понимать цель принятия нормы права и, как результат, правильно ее применять.

Во-вторых, в отношении действующих императивных норм необходимо легализовать право субъектов гражданских отношений предусматривать условия договора, уточняющие и (или) дополняющие императивные нормы, если это не нарушает ст. 23 Конституции, а также отступать от правила императивной нормы, если это не нарушает ст. 23 Конституции. Толкование императивных норм права должно осуществляться через призму ст. 23 Конституции с учетом конкретной цели ее принятия.

Изменение метода правового регулирования по праву можно будет назвать революцией в гражданском праве, которая может начаться с корпоративного права – подотрасли гражданского.

Изменение метода правового регулирования полностью соответствуют преамбуле Директивы Президента Республики Беларусь от 31.12.2010 № 4 «О развитии предпринимательской инициативы и стимулировании деловой активности в Республике Беларусь», поскольку создаст благоприятные условия для предпринимательской деятельности, а также абз. 10 подп. 26.1. п. 26 Концепции правовой политики Республики Беларусь, утвержденной Указом Президента Республики Беларусь от 28.06.2023 № 196, согласно которому ориентированность гражданского законодательства на усиление диспозитивных начал в правовом регулировании имущественных и личных неимущественных отношений является положительной тенденцией.

Напомню, что в гражданском праве существует два метода правового регулирования:

- императивный метод – это когда запрещено все, что прямо не разрешено правовыми нормами;

- диспозитивный метод – это когда разрешено все, что прямо не запрещено правовыми нормами.

И. А. Маньковский отмечает, что в Республике Беларусь не применяется тот или иной метод в чистом виде. Это связано с тем, что белорусское право сохранило некоторые черты системы гражданского права СССР, которая была направлена на поддержку административно-командного управления экономикой. В результате сформировался метод нормативно ограниченной диспозитивности [3]. И. А. Маньковский обращает внимание, что данный метод существенно сдерживает предпринимательскую инициативу, препятствует деловой активности граждан Республики Беларусь, в целом создает предпосылки снижения эффективности предпринимательской деятельности, осуществляемой на территории ЕАЭС, и эффективности экономики страны в целом.

Правовой основной метода нормативно ограниченной диспозитивности в Республике Беларусь являются ст. 169, 391, 392 ГК.

Условия договора определяются по усмотрению сторон в порядке и пределах, предусмотренных законодательством (статья 392 ГК). В случаях, когда условия договора предусмотрены нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением установить условие, отличное от предусмотренного в ней, если это не противоречит законодательству. При отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспозитивной нормой (п. 3 ст. 391 ГК).

Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законодательством, действующим в момент его заключения (п. 1 ст. 392 ГК).

Сделка, не соответствующая требованиям законодательства, ничтожна, если законодательный акт не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Недействительность части сделки не влечет за собой недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части (ст. 169, 181 ГК).

Таким образом, историческое прошлое гражданского права Республики Беларусь вкупе с нормами п. 3 ст. 391 ГК, п. 1 ст. 392 ГК, ст. 169 ГК предопределили порядок применения всех норм гражданского права, которые стали использоваться в првоприменительной практике следующим образом:

- если норма содержит фразу «если иное не предусмотрено соглашением сторон» или т.п. фразу – это диспозитивная норма и стороны вправе предусмотреть в договоре иное, чем она предписывает;

- если норма не содержит вышеуказанной оговорки – это императивная норма и стороны обязаны строго следовать предписанному правилу и не отступать от него под угрозой признания договора или его части недействительным (ст. 169, 181 ГК).

Устоявшийся в Республике Беларусь принцип однозначно императивной квалификации норм, в которых не содержится указание на возможность сторон предусмотреть своим соглашением иное, — анахронизм и рудимент советского «антицивилистического» наследия, когда запрещено все то, что сторонам прямо не дозволил законодатель. В соответствии с такой моделью, в которой было заранее определено, кто, когда и сколько, кому и что должен продать, поставить, оказать, о существовании какого-либо хозяйственного оборота не могло быть и речи. Это привело к установлению презумпции императивности норм и к определению их вида на основе формально-атрибутивных признаков. Причем это настолько укоренились в договорном праве, что и законодательство, и правоприменение перестали реагировать на меняющуюся экономическую и политическую обстановку, требующую совершенно иных подходов [4].

Возникает вопрос, с какой целью законодатель принимает императивные нормы в гражданском праве и выполняют ли все императивные нормы свою функцию. Запрет не должен существовать только ради запрета, иначе это будет нарушать принцип свободы договора.

Из вышеизложенного следует, что каждый вид норм – диспозитивные и императивные – выполняют свою роль в правовом регулировании и цель настоящего исследования не преуменьшить важность императивных норм в регулировании гражданских правоотношений, а предложить применять данные нормы в строгом соответствии с Конституцией, не допуская их избыточного применения в частноправовых отношениях.

В связи с чем предлагается перейти к методу конституционного ограниченной диспозитивности не за счет исключения императивных норм, а за счет изменения общего подхода к пониманию (толкованию) императивной нормы на законодательном уровне и в актах судебного толкования аналогично тому, как это предложено в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 марта 2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».

До принятия указанного постановления в Российской Федерации применялся аналогичный метод правового регулирования, на его проблематику указывал А. Г. Карапетов - основная цель всего этого обширного законодательного регулирования содержания договоров состоит не в установлении бесчисленных запретов и ограничений, а в вспоможении обороту путем фиксации диспозитивных правил на случай умолчания сторон. Наличие любой императивной нормы в законодательстве о договорах и обязательствах должно быть подкреплено какими-то убедительными политико-правовыми аргументами (защита слабой стороны, охрана моральных устоев общества, защита публичных интересов или интересов лиц, не участвующих в договоре и др.) и только тогда считаться конституционным [5]. А. Г. Карапетов отмечает, что многие крупные предприниматели всеми силами пытались бежать от российского договорного права как от абсолютно непредсказуемого и иррационального скопления неоправданных ограничений договорной свободы, а более мелкие предприниматели были вынуждены существовать в рамках регулятивной среды, испещренной бесконечным количеством бессмысленных запретов. Многие участники оборота просто воздерживаются от включения в свои договоры тех условий, которые они считают адекватными своим интересам и без сомнений включили бы в договор, не будь этих необоснованных барьеров. В итоге значительный потенциал для экономически эффективных, взаимовыгодных и справедливых сделок просто не мог быть раскрыт. То, что однозначно допускается во всем мире и устраивает конкретные стороны, они не могли включить в договор, опасаясь признания такого условия ничтожным [5].

Опыт российских судов тем интересен, что определение императивных и диспозитивных норм по российскому и белорусскому законодательству аналогично, что позволяет имплементировать лучшие практики в белорусское законодательство.

Вот несколько рекомендаций Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации относительно применения императивных норм российского законодательства, адресованных арбитражным судам.

1. Императивной является норма, содержащая явный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой, например, указано, что это запрещено либо на ничтожность такого условия и т.п. Но такой запрет должен толковаться судами ограничительно. В частности, суд может признать, что данный запрет не допускает установление сторонами только условий, ущемляющих охраняемые законом интересы той стороны, на защиту которой эта норма направлена.

В качестве примера суд приводит норму банковского законодательства о запрете кредитной организации менять в одностороннем порядке размер взимаемых процентов по выданному кредиту. Поскольку данная норма была установлена в целях защиты слабой стороны кредитных правоотношений – заемщика, то от данного запрета можно отступить, если кредитная организация не увеличивает, а уменьшает в одностороннем порядке размер взимаемых процентов по выданному кредиту.

2. При отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предусмотренного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов.

При этом, если норма содержит прямое указание на возможность предусмотреть иное соглашением сторон, суд исходя из существа нормы и целей законодательного регулирования может истолковать такое указание ограничительно, то есть сделать вывод о том, что диспозитивность этой нормы ограничена определенными пределами, в рамках которых стороны договора свободны установить условие, отличное от содержащегося в ней правила.

При возникновении спора об императивном или диспозитивном характере нормы, регулирующей права и обязанности по договору, суд должен указать, каким образом существо законодательного регулирования данного вида договора, необходимость защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон предопределяют императивность этой нормы либо пределы ее диспозитивности.

3. Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, указанные ранее, она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ.

В качестве примера суд приводит норму о зачете. По общему правилу зачет осуществляется в отношении однородных обязательств. По мнению суда, это не лишает стороны права договориться произвести зачет в отношении неоднородных обязательств.

К слову, аналогичная норма о зачете содержится и в законодательстве Республики Беларусь и толкуется таким образом, что зачет неоднородных обязательств не допускается исходя из императивной природы данной нормы. Такой подход нарушает ст. 23 Конституции, поскольку в большинстве случаев зачет неоднородных обязательств не приводит к нарушению национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.

4. В случаях, когда будет доказано, что сторона злоупотребляет своим правом, вытекающим из условия договора, отличного от диспозитивной нормы или исключающего ее применение, либо злоупотребляет своим правом, основанным на императивной норме, суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает этой стороне в защите принадлежащего ей права полностью или частично либо применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Это неполный перечень рекомендаций Пленума Высшего Арбитражного суда России, основанных на обширной судебной практике. Таким образом, общий смысл рекомендаций заключается в призыве судов толковать императивные нормы не только из буквального значения содержащихся в ней слов и выражений, но и исходя из цели, которую преследовал законодатель, устанавливая данное правило.

Подход российских судов не чужд белорусским. Например, постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 24.12.2024 по делу № 154ЭИП24345 демонстрирует признание судом права участников общества на дополнение и уточнение императивной нормы корпоративного права, и, с другой стороны, ограничивает такую свободу в интересах прав и свобод других лиц в соответствии со ст. 23 Конституции, принципами ст. 2 ГК и ст. 9 ГК [6].

Представляется, что в целях гармонизации законодательства Союзного государства, необходимо внести изменения в ч. 4 ст. 14 Закона и дополнить ст. 1111 Закона, заменив метод нормативно ограниченной диспозитивности на метод конституционно ограниченной диспозитивности.

Как комментирует К. Михель, постановление Пленума ВАС № 16 содержит в себе мощный посыл, адресованный судам: право — это то, что стоит за буквами и словами нормы закона, право — это здравый смысл, защита, равенство, справедливость, недопущение злоупотреблений.

Бесспорно, такой подход заслуживает поддержки, поскольку нацелен на корректировку чрезмерно императивного подхода к толкованию договора. Эта задача крайне непроста: она требует от юристов высокого профессионализма, уверенного знания правовых доктрин, концепций и т.п. Более того, противники внедрения нового метода могут указать на неопределенность формулировки ст. 23 Конституции «в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц». В ответ можно возразить, что данные категории частично раскрываются в Основах идеологии белорусского государства, утвержденных Директивой Президента Республики Беларусь от 09.04.2025 № 12. Конечно, потребуется время для более глубокого понимания данных категорий, значительный вклад необходимо будет внести актами судебного толкования, однако данный процесс будет иметь существенный положительный эффект в отношении всех граждан государства. Поскольку практически каждый человек ежедневно вовлечен в гражданские правоотношения, но не каждый знаком с многочисленными императивными нормами. Будет проще знать и понимать одну ст. 23 Конституции. Более того, это приведет к тому, что каждый гражданин столкнется с необходимостью глубокого понимания понятий «национальная безопасность», «общественный порядок», «нравственность» и будет видеть причинно-следственную связь между своими действиями и последствиями в виде влияния на права и свободы других лиц. Это станет новым этапом развития правовой культуры в Республике Беларусь.  

В заключение обращаю внимание, что Республика Беларусь достойна выступать флагманом самых прогрессивных инструментов регулирования гражданских правоотношений, как это было в 2005 году при создании Парка высоких технологий и в 2017 году при легализации криптовалюты. Печально видеть, насколько отстает реформа гражданского законодательства Республики Беларусь от Российской Федерации (последняя реформа 19.11.2024 года с разницей в 9 лет с аналогичной реформой в России).    

[1] Функ, Я.И. Общая характеристика акционерного соглашения и договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью). Комментарий к Закону Республики Беларусь от 15.07.2015 № 308-З : по состоянию на 14.10.2015.

Функ, Я.И. Условия акционерного соглашения и договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью): вопросы управления. Комментарий от 14.10.2015 к Закону Республики Беларусь № 308-З : по состоянию на 15.07.2015.

Функ, Я.И. Условия акционерного соглашения и договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью): вопросы реализации имущественных прав. Комментарий к Закону Республики Беларусь от 15.07.2015 № 308-З : по состоянию на 14.10.2015.

[2] Официальный сайт Президента республики Беларусь. – Минск, 2025. – URL : https://president.gov.by/ru/events/vstreca-s-sud-ami-konstitucionnogo-suda

[3] Маньковский, И. А. Диспозитивный метод гражданско-правового регулирования как основа эффективного экономического развития / И. А. Маньковский // ЭКОНОМИКА. ПРАВО. ОБЩЕСТВО Том 6, № 1 (25), 2021.

[4] Михель, К. Диспозитивность и императивность: разрешено все, что прямо не запрещено? / К. Михель // Юрист. – URL : https://jurist.by/zhurnal/statia/dispozitivnost-i-imperativnost-razresheno-vse-chto-pryamo-ne-zapresheno

[5] Карапетов, А. Г. Комментарий к нормам ГК об отдельных видах договоров в контексте постановления Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» / А. Г. Карапетов, Р. С. Бевзенко // Свободная трибуна. 2014 – URL : https://m-logos.ru/img/file/52512831_karapetov,_bevzenko,_svoboda_dogovora.pdf

[6] Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 24.12.2024 по делу № 154ЭИП24345 // Интернет-портал судов общей юрисдикции Республики Беларусь. – URL : https://court.gov.by/ru/justice_rb/praktice/acts_vs/economics/9670bdac012b46aa­.html

5. Предложение о дополнении Закона Республики
Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормой права в целях устранения пробела и проблем практики применения Закона.

В статье 1111:

часть 1 дополнить частями в следующей редакции:

«Договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью может предусматривать ограничение права участника такого договора на получение информации об условиях сделок, совершаемых (совершенных) обществом, финансовой информации общества, в том числе содержащейся в документах бухгалтерского учета и бухгалтерской (финансовой) отчетности (книге учета доходов и расходов), информации, содержащейся в протоколах заседаний совета директоров (наблюдательного совета) и коллегиального исполнительного органа общества, в случаях, когда такой участник конкурирует с обществом, в том числе владеет долей в уставном фонде (акциями) юридического лица – конкурента общества на товарном рынке.

Права участника общества на судебную защиту, завещание доли в уставном фонде общества не могут быть предметом договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью.».

Обоснование дополнения ч. 1 ст. 1111 Закона нормой права.

Статья 1111 Закона предоставляет участникам общества устанавливать особенности осуществления и (или) воздержания от осуществления своих прав в договоре об осуществлении прав участников.

На практике возникают вопросы, имеются ли пределы такой свободы, поскольку Закон содержит значительное количество прав участников.

1. Право участвовать в управлении делами общества.

2. Право получать информацию о деятельности общества и знакомиться с его документацией в объеме и порядке, установленных законодательными актами и уставом.

4. Право получать в случае ликвидации общества часть имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, или его стоимость.

5. Право выхода из состава участников общества.

6. Право на отчуждение доли в уставном фонде общества либо на получение действительной стоимости доли.

7. Право давать или не давать согласие на отчуждение и переход доли.

8. Право заложить свою долю в уставном фонде общества.

9. Право на получение действительной стоимости доли.

10. Право покупки доли в уставном фонде общества.

11. Право рассчитаться с кредиторами другого участника и получить его в уставном фонде общества.

12. Право на распоряжение преимущественным правом покупки доли в уставном фонде общества.

13. Право участвовать в распределении долей между участниками общества.

14. Право засчитывать свои денежные требования к обществу в счет внесения дополнительных вкладов в уставный фонд общества.

15. Право безвозмездно вносить в имущество общества вклады, не приводящие к увеличению уставного фонда общества и изменению размера долей, принадлежащих его участникам.

16. Право требовать проведения аудита в обществе.

17. Право на обращение в суд в определенных Законом случаях и иные.

Воздержание от некоторых прав участников общества будет означать их отказ, как, например, с правом на обращение в суд (прекращается по истечение срока исковой давности согласно п. 14 постановлению Пленума ВХС Республики Беларусь от 31 октября 2011 № 20).

Реализация других прав может в теории вступить в конфликт с нормами публичных отраслей права, например, о защите конкуренции.

В связи с чем предлагается устранить некоторые пробелы и неопределенности.

Представляется, что право на судебную защиту, гарантированное ст. 60 Конституции, и свобода завещания, тайна которого охраняется ст. 1050 ГК, не могут быть предметом договора об осуществлении прав участников.

Представляется также, что право на информацию может быть ограничено в целях недопущения злоупотребления участников общества своим правом согласно ст. 9 ГК. Например, когда участник общества открывает конкурирующий с обществом бизнес и пытается извлечь из одновременного участия в общества необоснованные конкурентные преимущества, нарушающие принцип справедливой конкуренции.

6. Предложение о дополнении Закона Республики
Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормами права в целях устранения пробела и проблем практики применения Закона.

В статье 1111:

часть 1 дополнить частью в следующей редакции:

«На договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью распространяются общие нормы гражданского права, в том числе нормы общей части обязательственного права. На участников договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью распространяются нормы гражданского права об основаниях ответственности за нарушение обязательства, о возмещении имущественных потерь, возникших в случае наступления определенных договором обстоятельств, и о недействительности договора, применяемые к лицам, действующим при осуществлении предпринимательской деятельности.».

Обоснование дополнения ч. 1 ст. 1111 Закона нормой права.

После реформы гражданского права 19.11.2024, ГК был дополнен нормами п. 2 ст. 4011 ГК «Недействительность договора», ст. 3091 ГК «Возмещение имущественных потерь, возникших в случае наступления определенных договором обстоятельств», также ранее действовала и продолжает действовать норма п. 3 ст. 372 ГК «Основания ответственности за нарушение обязательства». Однако данные нормы необоснованно не могут быть применены к договору об осуществлении прав участников, поскольку в них имеется оговорка, что они применяются к лицам при осуществлении ими предпринимательской деятельности.

Предпринимательская деятельность – это самостоятельная деятельность юридических и физических лиц, за исключением деятельности, указанной в части третьей настоящего пункта, осуществляемая ими в гражданском обороте от своего имени, на свой риск и под свою имущественную ответственность и направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи вещей, произведенных, переработанных или приобретенных указанными лицами для продажи, а также от выполнения работ или оказания услуг, если эти работы или услуги предназначаются для реализации другим лицам и не используются для собственного потребления (ч. 2 п. 1 ст. 1 ГК).

Создание коммерческих организаций, а также участие в них путем приобретения акций (долей в уставном фонде) и увеличение уставного фонда, является способами осуществления инвестиций (ст. 4 Закона Республики Беларусь от 12.07.2013 № 53-З «Об инвестициях»).

Таким образом, хотя участие в обществе направлено на получение участником прибыли, такое участие не является предпринимательской деятельностью. Это касается, в том числе, и участников общества юридических лиц, которые осуществляют предпринимательскую деятельность в гражданском обороте.

Из этого следует вывод, что при заключении и исполнении договора об осуществлении прав участников стороны договора не осуществляют предпринимательскую деятельность, а действуют в качестве инвесторов.

В связи с чем предлагается дополнить Закон нормой права, распространяющей действие указанных норм на участников общества – сторон договора об осуществлении прав участников.

7. Предложение о дополнении Закона
Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» нормой права в целях устранения пробела и проблем практики применения Закона.

В статье 1111:

часть 1 дополнить частью в следующей редакции:

«В случае, когда по условиям договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью в результате осуществления участниками общества прав определенным образом и (или) воздержания от их осуществления у таких участников общества возникают обязательства в отношении общества и (или) третьих лиц, то правом требования исполнения таких обязательств обладают участники договора об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью, а также общество и (или) третьи лица, перед которыми возникли такие обязательства.».

Обоснование дополнения ч. 1 ст. 1111 Закона нормой права.

Согласно ст. 1111 Закона по общему правилу, договор об осуществлении прав участников является договором в пользу его сторон и не порождает прав и обязанностей для третьих лиц, в том числе участников, которые не являются стороной такого договора. Однако на практике все зависит от предмета и условий такого договора.

Например, если предмет договора об осуществлении прав участников включает в себя обязательство участника общества при определенных обстоятельствах продавать свою долю самому обществу для дальнейшей передачи либо продажи членам совета директоров (наблюдательного совета), исполнительного органа и (или) работникам этого общества. В этом случае возникает вопрос, вправе ли общество требовать заключения договора купли-продажи доли (ст. 1021 Закона).

Еще один пример, когда предмет договора об осуществлении прав участников включает в себя обязательство участника общества при определенных обстоятельствах оказать финансово-экономическую поддержку деятельности общества. Возникает вопрос, вправе ли общество требовать заключения договора на внесение такого вклада (ст. 291 Закона).

При этом общество и третьи лица не могут выступать сторонами договора об осуществлении прав участников. Это порождает неясность относительно того, вправе ли третьи лица требовать исполнение в свою пользу по такому договору.

По общему правилу, обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). В случаях, предусмотренных законодательством или соглашением сторон, обязательство может создавать для третьих лиц права в отношении одной или обеих сторон обязательства (п. 3 ст. 289 ГК).

Для устранения пробела в правовом регулировании представляется, что норма ст. 1111 Закона должна быть дополнена правом общества и (или) третьих лиц требования от сторон договора об осуществлении прав участников исполнения взятых на себя обязательств соответственно перед обществом и (или) третьими лицами.